russia_changer_lawyer_1.jpg

Alexander Gogolkin

russia_changer_lawyer_2.jpg

Alexander Gogolkin takes part in a conference on violence against women in St Petersburg.

russia_changer_lawyer_3.jpg

russia_changer_lawyer_4.jpg

russia_changer_lawyer_5.jpg

Мужское движение
«Теперь новые времена, – гремит с трибуны Александр Гоголкин, – и к российскому мужчине предъявляются новые требования». Оратор – мужчина крупный, ему и микрофон не нужен: такой голос без помощи разносится по красивому залу в Санкт-Петербурге, где Совет министров Северных стран проводит семинар по стратегиям борьбы с насилием в рамках близких отношений.

«Вопрос насилия – это вопрос контроля. Именно утеря контроля вызывает насилие».


Имя:
Александр Гоголкин
Что делает: Лидер организации «Мужчины XXI века», борющейся за гендерное равенство и занимающейся психотерапией мужчин, склонных к насилию.

- Мы считаем, что традиционный русский патриархат необходимо изменить, – продолжает он и в басовых тонах разъясняет, что требуется: новый закон, улучшенная социальная служба и обучение полицейских по проблеме насилия по отношению к женщинам.
Перед ним сидят ученые, врачи, судьи… А также ряд мужчин в форме с маловыразительными лицами, постоянно теребящих свои мобильные телефоны, – мужчин, на которых все, с кем нам доводится беседовать, в унисон указывают как на главных козлов отпущения в борьбе против насилия в рамках близких отношений. Это российские полицейские.

Нам назначена встреча с Александром в его офисе. Он бывший морской офицер, окончил философский факультет университета, а сейчас возглавляет муниципальный округ в одном из районов Санкт-Петербурга. На стене офиса висит портрет Путина.
– Мы считаем, что наступило время перемен, – начинает Александр и нашу беседу. – И те, кто считает, что только беззащитным нужна помощь, просто боятся.
Говоря «мы», он имеет в виду организацию М21, что означает «Мужчины XXI века». В рамках трехлетнего проекта и во взаимодействии со шведской организацией «Мужчины за гендерное равенство» М21 работает, в частности, над формированием общественного мнения в пользу нового законодательства, схожего с аналогичным шведским, о праве женщин на свободу от насилия. Шведская организация, в свою очередь, входит в глобальную мужскую сеть, борющуюся за гендерное равенство, – MenEngage.

Для Александра желание добиться изменений началось с задачи, поставленной перед органом по опеке над детьми: он увидел, что в девяти из десяти неблагополучных семей имело место насилие.
– А ведь дети учатся этому. Большинство из них и сами будут во взрослой жизни применять насилие. Я знаю одного 14-летнего паренька, который порол ремнем свою шестилетнюю сестру, чтобы она убиралась в его комнате!
– Вопрос насилия – это вопрос контроля. Именно утеря контроля вызывает насилие.

Как заставить мужа пройти курс психотерапии?

Во многом ситуация в России кажется неподъемно тяжелой для всех, кто хотел бы справиться с мужским насилием по отношению к женщинам. И все же есть мужчины, которые пытаются сделать это. Пятеро молодых психологов в М21 уже два года в небольших масштабах ведут терапевтическую работу с мужчинами, склонными к насилию.
Андрей Колпаков достает из кармана мобильный телефон, на который два-три раза в день поступают звонки.
– Звонящий чаще всего – женщина, – рассказывает он. – Номер ей дали в кризисном центре, и она спрашивает: «Как заставить мужа пройти курс психотерапии?»

В течение года они принимают примерно тридцать мужчин – как минимум для одной беседы по поводу их агрессивного поведения. Психотерапия является добровольной. Андрей и его коллеги также упоминают полицию как серьезное препятствие в борьбе против насилия в рамках близких отношений.
– Наши полицейские не понимают, что такое насилие, если речь не идет об ударе кулаком по лицу. Известно также, что нередко они говорят мужчине, нанесшему побои: «Я тебя понимаю».

Проблема не только в том, что полицейские не хотят расследовать случаи мужского насилия по отношению к женщинам, – они и в самом деле не знают, как правильно это делать. Но их можно научить.

Картина далеко не однозначна. Вместе с тем Андрей считает, что со стороны полицейских начальников прием был хорошим: они вежливо и заинтересованно слушали все, что преподносилось на семинарах, проводимых М21.
Схожие наблюдения сделала Лариса Корнева, в течение трех лет в рамках организации «Александра» сотрудничавшая с полицией района.
– Проблема не только в том, что полицейские не хотят расследовать случаи мужского насилия по отношению к женщинам, – говорит она. – Они и в самом деле не знают, как правильно это делать. Но их можно научить.

Три года районная полиция направляла женщин, подвергшихся насилию, к Ларисе и одновременно начинала расследование. Эксперимент продолжался до 2004 года, был создан специальный отдел для работы полиции на местах с домашним насилием. Руководство районной полиции даже рапортовало о снижении тяжкого насилия.
– Но потом управление полиции на городском уровне сказало «нет».

Проект был закрыт. Лариса и ее коллеги узнали также, что насилие в рамках близких отношений более не занимает приоритетного места в повестке дня организаций, занимающихся международной помощью. Более важной теперь считается борьба со СПИДом и наркотиками. Один из аргументов состоит в том, что это неправильно, когда выделяемые международными грантодателями деньги используются для поддержки социальной деятельности, отвечать за которую должно бы общество внутри страны. Поэтому развитие этой работы остановилось. В Санкт-Петербурге, где проживают пять миллионов жителей, имеется всего около сорока мест в убежищах для женщин, подвергшихся насилию, и их детей.
– У нас здесь всегда работали волонтеры, но теперь-то уж все мы добровольцы, – шутит Лариса, не получающая зарплату уже четыре месяца.

Насилие обходится обществу в большие деньги. Этот аргумент понятен всем.

Семинар в Санкт-Петербурге завершается приемом в одном из отелей. Представители полиции, участвовавшие в семинаре, на прием не пошли и не согласились дать интервью. Вопрос, на который мы хотели получить ответ, был таков: что они думают о докладах иностранных участников о системах электронного наблюдения за мужчинами, склонными к насилию, о законодательстве, защищающем право женщин на достойную жизнь, свободную от насилия, и потребностях страны в новых законах и национальной стратегии.

Требуется политическая воля на самом верху, чтобы эти меры были осуществлены в действительности. Александр Гоголкин настроен вполне оптимистично.
– В субъекте Федерации Санкт-Петербурге идут разговоры о том, чтобы всерьез продвигать законопроект о дискриминации, который был представлен еще в 1996 году. Это означало бы открытое признание наличия несправедливости и необходимости плана действий.
Его познания о насилии носят не только теоретический характер. Он служил, в частности, в Азербайджане практически в условиях войны. Многое в мире со временем становится лучше.
– Отказ от насилия идет во благо людям. Мы видим, что число войн сокращается, умение договариваться с оппонентом гораздо лучше. Мы знаем также, что с позиций национальной экономики стóит инвестировать в борьбу с любыми видами насилия. Насилие обходится обществу в большие деньги. Этот аргумент понятен всем.